Эреми ехал в родительском экипаже и думал о том, насколько несправедливо обошлась с ним судьба. Предстоящий брак с совершенно чужим существом куда больше походил на договор о купле-продаже. Родители, которые всегда так баловали его, потакали всем прихотям, вдруг оказались неумолимы. Любили ли они его вообще: вот так запросто отдать Эрэми практически незнакомому существу, про которого, кроме внушительного размера состояния, и толком-то ничего не знали? Цена - спасенный отцовский бизнес оказалось настолько привлекательной, что об остальном мало кто задумывался. Мать без устали щебетала о том, насколько удачлив и влиятелен его будущий супруг. Брат довольно улыбался, то и дело, заводя разговоры о том, что у намур до сих пор не отменено рабство, но он Рэм, стоит много дороже самого лучшего из рабов. Отец хмуро молчал, отводя взгляд. Все попытки Рема освободиться разбивались о стену равнодушия, обвинения в эгоизме и бесконечные слезливые уговоры. Продолжалось это до тех пор, пока Рэм не выдержал. Поняв, что еще немного, и он попросту сойдет с ума от отвращения к тем, кого считал близкими и дорогими существами, он дал согласие. Пусть его не будут любить, пусть игнорируют, пусть держат в качестве дорогой куклы, но это вряд ли будет таким же болезненным как предательство со стороны собственной семьи.
Вчерашняя церемония прошла для юноши как в тумане. Матушка утром попотчевала его не одной порцией успокоительного, так что днем Эреми с трудом воспринимал реальность, действуя подобно голему: сказали встать - встал, попросили сесть - сел, велели сказать "да" - сказал. Все было не так уж и плохо, боль притупилась, отступила на дальний план. Лица гостей слились в единое пестрое пятно, гул голосов звучал где-то очень далеко, на краю сознания, и юноше казалось, что все это происходит с кем-то другим, не с ним. Сейчас он проснется и... Не случилось.
Сегодня он проснулся с раскалывающейся головой, от громких восклицаний матери, сокрушавшейся о том, что экипаж уже подан, а он еще спит.
Повозка дернулась и остановилась у роскошного особняка, окруженного не менее помпезным садом. Еле скрипнув петлями, отворились кованые ворота, пропуская экипаж внутрь.
У подъезда Рэми поджидал жених, высокий статный мужчина с ледяными глазами. Из-за его спины выглядывали любопытные лица прислуги.
- Тие, мы приехали. Ваш будущий муж ожидает вас. - проговорил возничий, открывая дверь.
Эреми нахмурился, пытаясь взять себя в руки. Тот, кто желает увидеть перепуганного ребенка - сильно ошибается. Не дожутся!
Юноша гордо поднял подбородок и легко скользнул наружу, нарочно проигнорировав поданную руку.
- Добрый день, тие Релио. Надеюсь, я не заставил вас ждать слишком долго. - проговорил он, про себя размышляя о том как следует протянуть руку: для рукопожатия или для поцелуя?
В принципе, поводов для жалоб на судьбу у него меньше, чем могло было быть. Его будущий супруг был молод, богат и хорош собой. А могли ведь и мерзенькому старикашке продать, с кучей морщин и трясущимися руками.

Эреми вежливо улыбнулся будущему супругу, хотя и не испытал ровным счетом ничего, когда тот, явно отдавая дань вежливости приложился к его руке и ответно попросил обращаться по имени и к нему. Ни с той, ни с другой стороны никаких чувств не было, возможно это и к лучшему. После всего произошедшего Рему было проще, когда перед ним не разыгрывали никаких спектаклей. Беллиас обозначил его статус, юный ашнааг принял существующее положение вещей. Лицемерие ему порядком надоело дома.
Теперь надлежало познакомиться со слугами, каждому из которых досталась едва уловимая улыбка и вежливый кивок головой. При занятом хозяине всем в доме ведают именно они, и если Рем хочет жить здесь спокойно, то следует расположить к себе всех.
- Благодарю вас за теплый прием... - начал вежливо отвечать Эреми в ответ на представление, но садовник, буквально рухнувший под ноги Беллиаса, нарушил его планы.
Не скрывая своего изумления, юноша смотрел на существо, осмелившееся так открыто назвать своего хозяина по имени. Разумеется, оплошность была молниеносно исправлена, но впечатление загладить не удалось. Когда же стало известно, что Тониас - раб, то удивлению ашнаага не было предела. Несмотря на то, что у его народа рабство было отменено уже достаточно давно, но по книгам и рассказам знакомых в Академии Рем знал, что подобное в принципе невозможно.
То, как спокойно отреагировал на подобную дерзость хозяин - говорило о многом. После недолгого размышления юноша пришел к вполне логичному выводу, что хозяина и раба связывают определенные отношения. Иначе к чему все это?
Юный ашнааг холодно глянул на садовника, но тонкому, хотя и не слишком уместному предупреждению, не подбираться к будущему супругу близко, решил отнестись с вниманием. За поведением раба мог стоять приказ хозяина.
От колкости, однако, удержаться он так и не смог.
Когда с его согласия Беллиас провожал его на веранду для совместной трапезы, сладко улыбнувшись, он проговорил:
- Никогда не мог подумать, что мой будущий супруг так великодушен, что позволяет называть себя по имени всем, начиная от жениха и заканчивая рабом. Думаю, что подобная демократичность заслуживает восхищения. Такое редко встретишь в нашем консервативном обществе.

- Не думаю, что сцена наказания доставит мне удовольствие или будет хоть сколько-нибудь любопытна. - как можно холоднее проговорил Эреми, гадая про себя, уж не попал ли он в дом к существу практикующему жестокие игры в постели.
Если Беллиас собирается подобным образом пригласить его третьим принять участие в играх в раба и хозяина, то придется вежливо, но настойчиво отказаться. По спине помимо воли побежали мурашки. О народе намур было известно немногое, но тот факт, что выходцы с Ильглана отличаются жестким, если не сказать жестоким нравом - факт известный.
Понятно, что узнавать подробности перед обедом Эреми особым желанием не горел - и так без завтрака остался.
Он едва заметно улыбнулся неугомонным служанкам, с любопытством разглядывающих в окно, происходящее на веранде. Девушек можно было понять, в доме с суровым хозяином, который занят денно и нощно умножением капитала, новое лицо - это уже целое событие.
Обед принесли необычайно быстро, и надо отдать должное, он был на высоте.
- Ваш повар - великолепна.- проговорил он, кивком головы, благодаря хозяина за заботу.
- Думаю, что с моей стороны не будет большой дерзостью попросить Вас выделить мне небольшую комнату в подвале под мастерскую? Мне необходим лакей, в его роли я бы предпочел голема. Они послушны и не нуждаются в наказаниях. - наконец перешел к делу Эреми после недолгого молчания.

- Боюсь, что у меня весьма узкая специализация. Ашнааги - посредственные артефактологи. Общее представление я имею, поскольку создание големов того требует, но создать нечто выдающееся мне вряд ли удастся. - улыбнулся Эреми.
Какое-то время он пытался модернизировать големов, придавая им свойства артефактов, но так как артефактолог из него был весьма средний - через несколько дней полезные свойства исчезали. Рем махнул рукой и перестал экспериментировать.
Тем не менее, от щедрого предложения отказываться он не собирался - неизвестно будет ли добр его будущий супруг в следующий раз.
Не укрылось от Рема и то, как оживился Беллиас в тот момент, когда разговор зашел об артефактах. Следовало бы развить тему, хотя бы для того, чтоб узнать с кем ему доведется жить. Чем раньше он разберется в привычках и пристрастиях нежданного жениха, тем быстрее научится избегать общения, не доводя отношения до конфликта. В любовь, даже родительскую Рем больше не верил, в возможность дружеских отношений - весьма слабо, потому оптимальным вариантом для него было - раздельное существование с максимальным невмешательством в дела друг друга.
- Я недавно закончил Академию, где изучал магию огня, артефакторику, со специализацией по големам и историю магии. Думал продолжить обучение по части алхимии, но семейные обстоятельства вынудили меня отказаться от этой идеи. - Эреми не стал открыто выказывать недовольство тем фактом, что его фактически продали, справедливо полагая, что никому его мнение по этому вопросу не интересно.
- А Вы тоже интересуетесь големами? - осторожно начал прощупывать почву он.

Неожиданно дверь в комнату распахнулась и на пол один за одним на паркет упали садовник и две неугомонные горничные.
Эреми замер с чашкой чая, так и не донеся ее до рта. Пару секунд он ошарашено смотрел на то, как юноша пытается выбраться из под придавивших его своим весом Вилет и Нилен. А потом не выдержал и расхохотался - уж больно забавными показались ему барахтанья этой троицы.
- Тие, мы ручки натирали... - сдавленно произнесла одна из сестер, которая из них Рем так и не понял, уж больно похожи они были.
- Да, мы вдруг вспомнили, что давно не чистили... - присоединилась к сестре вторая, в очередной раз запутавшаяся в длинных юбках, но не оставляющая попыток встать.
- А я просто мимо шел, к дворецкому. У меня ножницы сломались... - засуетился садовник.
Эреми наконец взял себя в руки, хотя смех то и дело пытался прорваться наружу. Помогать троице он не стал - уж больно весело было наблюдать за их барахтаньями.

- Да, конечно. - кивнул Эреми, которому, в сущности, было все равно куда идти.
Возможно, Беллиас ищет интерьер, который больше подходит его волосам, чтобы потом представлять новое приобретение друзьям в наиболее выгодном свете.
Смотрите, это стол, периода Бури, куплен мной на аукционе в прошлом году. А это шкаф, изготовленный Тики Самири, говорят, это была его последняя работа. А это мой муж, тоже весьма выгодное приобретение, он даже разговаривать умеет, и цвет волос идеально гармонирует с обоями в гостиной. Эреми как наяву представил гостей, с важным видом кивающих словам будущего супруга.
На душе и так погано было, а тут и вовсе захотелось скандал закатить. Но хотеть одно, а устроить - совершенно другое. Потому Рем с ангельской улыбкой поднялся.
- Вы вполне можете проводить меня до моей комнаты и не придумывать никаких способов развлечь абсолютно чужое существо. - мягко проговорил он.
Он, конечно, рассчитывал на вежливо-отстраненный прием, но хозяин даже ни разу не улыбнулся ему, хотя бы и неискренне. Только смотрел холодным взглядом, от которого ашнаагу становилось особенно неуютно. Так смотрит ученый на какой-нибудь редкий цветок или бабочку, перед тем, как засушить и повесить на стенку.

- Прошу меня простить. Все произошло слишком неожиданно. Я немного отдохну, и мы, разумеется, поговорим. - Эреми вежливо наклонил голову, старательно сдерживая собственный темперамент, чтобы не наговорить лишнего.
В запале он мог наговорить многое, о чем потом неоднократно пришлось бы пожалеть.
Он послушно последовал за Беллиасом, отмечая про себя роскошество здешней обстановки. При достаточно легкомысленной прислуге порядок царил просто идеальный, настолько, что становилось не по себе. Ашнаагу казалось, что одним своим присутствием он вносит дисгармонию в это выверенное совершенство.
В его родном, теперь уже бывшем доме, все было несколько иначе. Тот не производил ощущение музея, в котором до экспонатов страшно дотронуться.

Оказавшись в собственных покоях, состоящих из кабинета, спальной и ванной Эреми поежился: даже покрывало на огромной кровати было расправлено настолько идеально, что прилечь, создав пару складок, казалось неудобным. Следовало взять себя в руки и успокоиться, ведь жить ему тут предстояло еще очень долго, так что беспокоиться каждый раз из-за подобных мелочей - глупо.
Для того, чтобы хоть немного прийти в себя Эреми взялся разбирать свои вещи. Достал одежду, посмотрел, и со вздохом разложил на кресла: после дороги в сундуках ей явно требовалась забота горничных. Взялся за артефакты, убрал их подальше от любопытных глаз, и потерял к разбору вещей всякий интерес.
Немного осмотревшись, он лег на кровать и уставился в лепной потолок. Но мысли, приходящие в голову, текли только в одном направлении - как несправедливо обошлась с ним судьба. Не то, чтобы будущий супруг вовсе не произвел на него никакого впечатления, напротив, он был хорош собой, высок, строен, но холоден настолько, что Рему оставалось только гадать: зачем вообще он был здесь нужен.
Заметив на столике, рядом с кроватью несколько книжек, явно оставленных для него, Эреми оживился. Чтение - то, что нужно, для отвлечения от печальных мыслей.
Он взял одну, в красном бархатном переплете, на которой не было не названия, не имени автора, однако тиснение золотом, изображающее двух обнимающихся мужчин, говорило о том, что, скорее всего у Рема в руках томик с любовными стихами. Несколько воспрянув духом, Эреми открыл книгу... и почувствовал, как кровь приливает к щекам. Не то, чтобы он был излишне стеснителен, но Беллиасу явно удалось вывести его из равновесия. Вся книга состояла из весьма фривольных картинок, изображающих обнаженных мужчин, сплетенных в страстных объятьях. Рем не был ханжой, но в отношениях с практически незнакомым мужчиной это было для него чересчур.
С негодованием отбросив книжку, он взял другую, но ее содержание было ничуть не лучше - то был древний трактат о ласках, принадлежащий перу неизвестного Рему древне намурского поэта...
Это и оказалось последней каплей переполнившей терпение Рема. Он подхватил возмутительные книги и отправился разыскивать Беллиаса, сердито повторяя:
- Каков! А еще приличным притворялся!
Найти помещение, где находился его будущий муж, было не так- то просто. Но Эреми это вовсе не остановило. Он попросту начал открывать все двери подряд. Кажется, ему пытались помочь, во всяком случае, дворецкий, пытался предложить свои услуги раза три, пока не пришел к правильному выводу, что стоять на дороге у несущейся повозки и разгневанного ашнаага - дело небезопасное.
Наконец, Рем открыл дверь и увидел хозяина дома. Без долгих прелюдий он подошел к жениху и зло сверкая глазами, спросил:
- Под близким знакомством Вы изволили подразумевать именно это? – и всучил Беллису найденные в комнате книги.

- Вы не поверите: нашел в своих покоях, на тумбочке у кровати. А то, как следует понимать подобный жест... кхм... гостеприимства я бы хотел услышать от Вас. - в тон Беллиасу проговорил Эреми.
Жених подошел почти вплотную, то ли намекая на то, что он вполне непротив воплотить то, что описанно в книгах, то ли желая смутить Рема, который был ниже намура почти на целую голову.
Раххварт сердито сверкнул глазами, но взгляд не отвел, еще чего не хватало. Пусть ему и приходилось стоять перед будущим супругом неудобно задрав голову, но отступать он вовсе не собирался. Он все-таки не раб безродный, а потомок благородного семейства, и насмешничать над собой не позволит.
Сдерживаться ему, как и всякому огненному магу было крайне сложно, и на кончиках пальцев уже проскальзывали искорки, с головой выдавая состояние юноши.
До сих пор Рема устраивало почти все, насколько, конечно, в этой унизительной ситуации вообще что-то могло устраивать. Муж был не стар, не глуп и абсолютно холоден к нему, вежливо встретил, и Эреми расслабился. Как оказалось зря.
Хотя чего он ждал от незнакомца, если уж собственная семья обошлась с ним несправедливо?
Занятый собственными переживаниями он совершенно не заметил как маленький язычок пламени, соскользнул с руки и упав на ковер подпалил его.

Отредактировано Эреми Роне (2014-02-27 18:48:17)

Рем с подозрением покосился на руку, обнимавшую его за талию. Вот интересный: говорит одно, а делает совершенно другое. Да и вообще, где это виданно, чтобы молодой мужчина был равнодушен к сексу? Или же правду говорят, что те, кто все время занят зарабатыванием денег теряют интерес ко всему остальному?
- А может Вы решили усыпить мою бдительность? - недоверчиво проговорил ашнааг, поднимая глаза на Беллиаса.
Он немного помолчал, разглядывая ковер, нечаянно испорченный им. Давно он так живо не реагировал, целую неделю, с тех пор, как поджег свадебный наряд, принесенный ему в комнату матерью, совершенно случайно, разумеется.
- Но в одном я с Вами точно согласен - способ для знакомства не самый лучший. По-крайней мере со мной. А за ковер прошу прощения, иногда со мной такое случается.
Эреми немного осмелел оглядываясь по сторонам. Тяжелые гаардины на окнах, массивный стол, резное кресло с мягкой обивкой, но самое интересное - длинные стеллажи книг, доходящие высотой до самого потолка.
- А здесь у Вас красиво, я, признаться, совсем не так себе представлял кабинет. - проговорил он, пытаясь острожно освободиться от руки будущего супруга.
- Скажите, а кто кроме Вас имеет доступ к библиотеке?
Наказать того паршивца, который устроил ему теплый прием Рем решил самостоятельно.

Точно, бдительность усыпляет. - пронеслось в огненной голове, .
А взгляд, помимо воли то и дело обращался к драгоценностям. Не то, что бы ашнааг все это великолепие хотел, но сложно найти представителя его народа, который мог остаться равнодушным к такому изобилию форм, цветов и вкусов. Особенно данный, конкретный представитель, который с детства привык к тому, что его окружают прекрасные вещи. Мысли о мести моментально улетучились, он успеет подумать об этом потом. А сейчас он завороженно перебирал украшения, рассматривая их, любуясь игрой света на гранях камней, с восторгом взирая на изящные оправы. Он будто вернулся в детство, когда он тайком прокрадывался в материнские покои и открывал ее шкатулки, и часами с благоговением перебирая их содержимое. Тогда ему казалось, что ничего прекраснее и быть не может.
- У  Вас хороший вкус. Думаю, что дела в Ваших магазинах и без моего скромного мнения идут весьма успешно. - проговорил Рем, откладывая в сторону последнюю драгоценность.
Жаль, что в ту пору, когда маменька казалась сказочной доброй принцессой он уже не вернется. Да и было ли когда-нибудь все именно так, как казалось мальчишке с растрепанной огненной шевелюрой и вечными ссадинами на локтях и коленках? Сейчас он совершенно точно знал, что нет. Все было ложью, как та бижутерия, которой последнее время так увлеклась матушка, уверяя всех в том, что никогда не опустится до того, чтобы носить стекляшки.
- И все-таки, вернемся к тому от чего отвлеклись: Нерт и Тевет, кому из них по-Вашему  должен выказать благодарность?

Отказываться и ломаться Эреми не стал. Смысла в излишней спеси он никогда не видел. Да и уж больно хороши были украшения.
Выбирал он недолго, остановившись на серьге каплевидной формы с большим прозрачным кришахом (драгоценным камнем небесно-голубого цвета). Она будет прекрасно подчеркивать яркий цвет его гривы и придавать серым глазам голубой оттенок.
- С Вашего великодушного позволения я выберу ее. Благодарю Вас. - довольно промурлыкал он, счастливо улыбаясь Беллиасу.
Не откладывая в долгий ящик он вынул сережку, что носил до этого, и тут же вставил подаренную, смотревшуюся куда лучше, чем та жемчужина, которая была у него.
Наедине его будущий супруг не производил такого отталкивающе холодного впечатления, даже голос, как показалось Рему стал как-то мягче.
Эреми на секунду задумался над тем, что возможно не так уж все и плохо. По-крайней мере приятельские отношения с мужем теперь вовсе не казались ему недостижимыми.
- В свою очередь прошу простить и меня. Не стоило так сердиться из-за глупой шутки. Кстати, наказание шутнику я уже придумал. Физическое наказание - это не так уж и действенно. Но я придумал кое-что получше. Вряд ли после этого забавник захочет повторить что-либо подобное. Вы говорили, что знаете артефакторику... - в голосе Рема послышались мечтательные нотки.
Он взял со стола книжку с фривольными картинками.
- Скажите, Беллиас, а нельзя ли зачаровать ее так, чтобы раскрыв любую книгу виновный видел содержимое именно этой?

- Благодарю. - кивнул Эреми следуя  за Беллиасом.
Ему, наверное, сразу же стоило предупредить жениха о том, что для големов необходимо более просторное помещение. Но это не показалось Рему таким уж вежливым. Да и любопытно было взглянуть на лабораторию мага - артефактора.
Ашнааг поравнялся с хозяином поместья и пошел рядом. Молчание несколько затянулось, и, как показалось юноше, стало неловким.
- Но разве Вам нравится причинять боль? Раз ошибки повторяются, то физические наказания не действуют. Может быть удар по самолюбию окажется лучшим способом?
Рем довольно хмыкнул, представляя себе какое лицо будет у шутника, когда тот соберется вечером почитать.
- Жаль, что развязки мы с Вами не увидим. Наверное это будет презабавное зрелище.
Они остановились перед дверями с подозрительно блестящей ручкой, выглядящей так, словно она была новой. Рему на секунду стало интересно: сколько раз любопытные сестрички-горничные подглядывали в щелку за своим хозяином.
Но тут двери распахнулись и Эреми, замер с открытым ртом, с восторгом озирая открывшуюся его взору картину.
- Ого! Кажется даже в Академии лаборатории куда скромнее. Потрясающе.

- Если честно, то я и вовсе не представляю, как следует обращаться с рабами. Хотя бы в силу того, что вблизи видел их редко и мельком. Что же касается рабства, как явления, то порядок мира мне не изменить, потому проще принимать его таким, каков он есть.- пожал плечами Рем, украдкой поглядывая на будущего мужа.
Когда ашнааг немного успокоился и перестал воспринимать произошедшее болезненно, то намур уже не производил на него первоначального, отталкивающего впечатления. Напротив, Беллиас, начинал ему импонировать. Особенно тем, что не пытался пустить пыль в глаза, показать свою значимость. Кого Эреми терпеть не мог, так это расфуфыренных павлинов. Хорошо, что Беллиас оказался не одним из них.
- Боюсь, что в данном случае дело, как раз в размере. Я занимаюсь големами, а они требуют более-менее просторного помещения. С момента появления и до конца наложения заклинаний они могут совершать произвольные движения. Мне не хотелось бы, чтобы такое чудесное место пострадало. Если есть какая-нибудь свободная комната, подвал, чердак или сарай, то, пожалуй, я перенес бы свои книги и инструменты туда. - улыбнулся юноша.
Он ходил мимо стеллажей, с огромным любопытством разглядывая книги, чертежи и реагенты, расставленные на них.
- Интересно, что будет, если попробовать действовать совместно и придать голему те или иные свойства артефакта? Например, наложить иллюзию, делающую его похожим на живое существо? - рассуждал он вслух: - Возможно такие создания пользовались бы спросом.

Эреми замер, так и не успев ничего сказать. Да и какими словами описать то, что он увидел? Прямо перед ним на столе возник Рагрион. Самый красивый город на свете. Таким, каким видел его Рем с борта летающего корабля. Ровные ленты улиц, окруженные зеленым кружевом деревьев, особняки утопающие в тени деревьев. Эреми, наклонился поближе, чтобы рассмотреть детали. При этом он совершенно по-детски затаил дыхание, совершенно позабыв о том, что это иллюзия. Отчего-то ему казалось, что стоит только дохнуть чуть посильнее, как крохотные автомобильчики и повозки, везущие пассажиров по делам будут сметены с дороги, пешеходы, неспешно шествующие по улицам упадут и кто-нибудь обязательно пострадает.
На такое можно было смотреть часами. Юношу удивляли крохотные листочки, едва различимые глазом, шевелящиеся под дуновением ветра, очаровывали белые лебеди, степенно скользящие по глади пруда, удивлял крохотный мальчик, подбежавший кормить птиц к самой кромке воды.
Если чудеса и существовали, то перед ним было как раз одно из них - город, живой, настоящий, умещавшийся на широкой деревянной столешнице.
Кажется прошла целая вечность до того как он нашел в себе силы оторвать взгляд от происходящего:
- Это не безделушка. Это - настоящее искусство. - восхищенно прошептал он, стараясь не потревожить маленьких человечков, населивших крохотный город: - Беллиас, это потрясающе! Я даже нашел дом, где живет моя семья.
Назвать дом своим, после того, как родные отреклись от него Рем не мог. Казалось бы всю жизнь так говорил, а за полгода разучился.
- Такого я прежде не встречал. Вы - гениальный артефактор! - восторженно произнес ашнааг и вернулся к созерцанию чуда.